Областная власть, похоже, не понимает, почему молчать нельзя
30 мая, как мы уже сообщали, прошла пресс-конференция врио губернатора Владимирской области Александра Авдеева. На ней между временным главой региона и редактором регионального издания «Зебра-ТВ» Сергеем Головиновым возник спор о разглашении информации о погибших во время спецоперации на Украине жителях нашей области. Головинов рассказал Томиксу, почему важно не делать тайной такую информацию и в каких регионах, с его точки зрения, власти адекватнее, чем во Владимирской области, выстраивают информационную политику в этом вопросе.
Томикс: Почему вы решили задать такой вопрос на пресс-конференции?
Сергей Головинов: Ну, как почему? Это же очевидно. <…> Есть погибшие, нет информации о них. Непонятно –– секретная она или не секретная, можно ли её разглашать или нельзя разглашать.
Томикс: Врио губернатора ответил, что разглашение данных о погибших на Украине приведёт к вражеским спекуляциям на этой теме. Как вы думаете, замалчивание этой информации не приводит к ещё большим спекуляциям?
Сергей Головинов: <…> После пресс-конференции у меня был с ним [с Авдеевым] разговор. Он сам ко мне подошёл. И я выдвинул ему аргумент, что всё равно есть слухи, разговоры. И отсутствие какой-то выверенной информации по этой чувствительной теме только подогревает все эти разговоры.
Тут проблема ещё вот в чём. Есть два контура: внешний и внутренний. И Авдеев, отвечая на наш вопрос, объяснил логику и философию внешнего контура. Существует военная пропаганда и контрпропаганда. С любыми данными в такое время необходимо обращаться очень аккуратно и вдумчиво, чтобы это не привело к каким-то очень негативным последствиям. Но при этом есть внутренний контур.
Я его [Авдеева] спрашивал о внутренней ситуации. То есть есть регион, есть его жители, которые уже, так скажем, по нашим ощущениям, в значительном для общества количестве погибают –– люди об этом говорят. Кто-то просто из панических соображений начинает рассказывать о каких-то целых аллеях захороненных, про которых никто не говорит. Кто-то там ещё какие-то слухи и сплетни распространяет.
По нашему представлению, задача региональной власти –– продумать информационную политику в отношении этой чувствительной и небезопасной для внешнего контура теме. Но, тем не менее, мы живём внутри этого контура, и власть должна каким-то образом вырабатывать свои подходы. Мы не видим никаких подходов, потому что это страусиная позиция –– не говорить. Это плохо и болезненно.
Мне сегодня студенты рассказали, что преподаватель на кафедре журналистики [ВлГУ] Говердовская назвала мой вопрос неуместным, поскольку это не компетенция губернатора. Я считаю, что это не профессиональная оценка, поскольку я спрашивал про жителей Владимирской области человека, который руководит этой областью. Я хотел от него услышать, как власть к этому относится и что она думает делать или не думает делать в отношении ситуации с погибшими жителями Владимирской области.
То, что касается внешнего контура –– тут претензий особых к ответу Авдеева у меня нет, потому, что — ну, да, это очевидно. <…> Но есть, ещё раз повторю, и внутренняя история, в которой мне кажется поведение власти недальновидным.
Томикс: Насколько вас удовлетворил ответ Авдеева?
Сергей Головинов: То что касается аргументации для внешнего контура –– оно имеет место быть, поскольку это достаточно специфическая ситуация, которая у нас называется официально «военная спецоперация», но тем не менее в этом разрешённом словосочетании присутствует корень «война». И в условиях таких спецопераций или каких-то других боевых действий действуют законы пропаганды и контрпропаганды. Эти законы плохо известны гражданам, но мне они известны. Исходя из того, что мне известно, для внешнего контура его ответ меня удовлетворяет, я уже знаком с этой аргументацией.
Но меня не удовлетворяет позиция власти относительно внутреннего контура, относительно общества гражданского, живущего во Владимирской области, которое хоронит своих земляков. Здесь позиция властей, информационная политика региональных властей воспринимается нами как недальновидная. <…>
Если эта тема чувствительная, если эта тема важная, если эта тема даже опасная, как он [Авдеев] сказал, и этой информацией могут воспользоваться враги, тогда как раз власть и должна в необходимом безопасном формате и объёме эту информацию официально предоставлять обществу, чтобы не подогревать какие-то спекулятивные, сплетнические и панические разговоры, слухи, настроения.
Томикс: Вы сейчас говорите, что власть должна самостоятельно предоставлять информацию о погибших. Скажите, ваше издание или вы лично направляли официальные запросы в военные организации или в администрации?
Сергей Головинов: Мы срисовали картину с других СМИ –– кто как действует, кто как работает. Мы видели, в аналогичной ситуации находятся большинство регионов. Где-то более чётко выстроена информационная политика региональных властей, и там руководители региона в выверенной какой-то форме эту информацию предоставляют. Зачастую как раз непосредственно губернаторы регионов это делают.
В каких-то регионах это отдали на откуп муниципалитетам, поскольку в деревне, в городе, в районе сложно утаить информацию о прощании, о похоронах погибших земляков. Это маленькие комьюнити, маленькие сообщества. <…> В каких-то регионах именно муниципальная власть делегирована на это –– в нужных формулировках и в нужном объёме эта информация даётся. У нас это всё достаточно рыхло и шатко.
Я обращался с запросами и в администрацию Владимирской области, и в силовые структуры, и везде мы получили ответ, что это [данные о погибших] либо персональные данные, либо ссылаются на федеральный закон, принятый во время сирийской операции о том, что все данные об участниках операции засекречены.
Здесь ещё есть разграничение, что в этой военной спецоперации принимают участие не только представители Министерства обороны, но также Росгвардия и ещё самый большой, самый тёмный, самый зловещий, на наш взгляд, пласт –– это так называемые добровольцы. То есть это люди, которые заключают контракты с так называемыми добробатами ЛНР и ДНР. Эти подразделения не имеют юридического статуса. У нас есть несколько свидетельств, что несколько жителей Владимирской области, заключив контракт с такими вот добробатами, там погибли, и их тела не возвращаются обратно родственникам, потому что они [добровольцы] не являются ни военнослужащими, ни служащими Росгвардии.
Родные должны за свой счёт их оттуда привозить. Это стоит под миллион рублей. Ждут три-пять дней на территории ЛНР и ДНР, и если родственники не проплачивают вывоз тел, то они [тела] захораниваются в братских могилах. <…> У нас нет официальных подтверждений, но есть свидетельства родственников о том, что они не смогли собрать этот миллион, просто смогли собрать деньги на билет и съездить на эту братскую могилу в ЛНР или ДНР и там попрощаться.
У нас эта информация –– неофициальная. <…> Вот поэтому мы отслеживаем постоянно муниципальные сайты всех районов и других муниципальных образований и таким образом собираем [официальную информацию]. Мы тоже себя самоограничили, самоцензурировали, поскольку законодательство рыхлое, непонятное и невнятное. Мы для себя определили, что мы не называем персональные данные. Мы говорим только возраст, род войск и звание, но для себя мы ведём этот реестр, потому что, ну, у нас есть такое впечатление, что это несколько хаотизированный процесс и потом людям будет непонятно, сколько в итоге погибло, кому отдавать дань, почтение. <…>
Томикс: Уточните, в каких регионах, по вашему, лучше всего информируют население о погибших?
Сергей Головинов: В национальных республиках, поскольку там есть представительство определённой нации, большинство какое-то. <…> В таких плотно интегрированных сообществах очень болезненно воспринимают утаивание такой информации. Это свойственно республикам Северного Кавказа, таким республикам с моноэтническим населением, как Татарстан, Башкирия, Калмыкия. <…>
То есть там, где есть преобладание какого-то этноса, где есть национальные традиции жёсткие, вот в тех территориях власти просто вынуждены, поскольку это давление общественное идёт изнутри, более полно, более оперативно информировать граждан о тех невосполнимых потерях, которые несёт регион в связи с военной спецоперацией.
А в таких регионах, как Владимирская область, центр России, где нет чётких национальных ярко выраженных традиций, там власть может позволить себе делать то, что делает.
Елизавета Жеребцова
