Известный владимирский журналист и краевед Валерий Скорбилин в авторской колонке на Томиксе размышляет о том, что исторические и культурные корни Владимирской Руси, начавшиеся с крещения 988 году, продолжают оказывать значительное влияние на современную Россию. Автор подчеркивает непрерывность и глубину связи между прошлым и настоящим, указывая на то, что элементы православия, самодержавия и народности, заложенные веками назад, продолжают формировать общественно-политическую реальность современной России.
Как-то ненадолго задержалось внимание народа и СМИ на итогах президентских выборов. Гораздо больше разговоров было в ходе подготовки и в преддверии события. Возможно, от предсказуемости исхода, когда единственной интригой оставалось лишь численное выражение ожидаемой победы Путина. Теперь, получив до 2030 года полную ясность с главой государства, можно… оглянуться назад. Этак на тысячу с лишним годов. Чтобы понять, в какой стране, в какой общественно-политической реальности мы с вами живем сегодня в рамках относительного социального благополучия. И я скажу сразу, что уже более десяти веков живем мы с вами… в нескончаемой Владимирской Руси.
Владимир Первый, то бишь Святославич, великий князь Киевский, официально крестил Русь в православие в 988 году. Собственно, отсюда и можно вести отсчет начала Владимирской Руси, предварив тот исторический период, когда Андрей Боголюбский приложил мощные усилия, чтобы сделать Владимир городом великокняжеским, то есть столичным, перехватив этот статус у слабеющего Киева.
Крещение Руси, действо, понятно, не одномоментное, растянулось на годы и десятилетия по географическим причинам, но главное – оно стало вертикальным – сверху вниз – насаждением христианской веры в головы людей, бывших укорененными язычниками. А это означало, что сопротивление христианизация встретила повсеместное и весьма длительное, если учесть, что даже в XVI веке волхвы будоражили народ своей «пропагандой». Само же православие обросло замысловатой обрядовостью церковных служб, в которой языческие элементы перемешались с христианскими канонами. При том, что народ в массе своей в глаза не видел Священного Писания (Библии), православие, став государственной религией, создало устойчивые представления о Святой Руси и народе-богоносце, а Москву провозгласило Третьим Римом (и последним), имея в виду преемственность от Первого Рима и Второго (византийского Константинополя). Между тем, знаменитый историк Е.Голубинский и в XIX веке сокрушался о том, что «мы еще и доселе продолжаем язычествовать», несмотря на официально провозглашенный лозунг «Православие. Самодержавие. Народность». Никоновская реформа нанесла русскому православию непоправимый вред, поскольку расколола общественное сознание верующих по формальным причинам. С XVII века эта рана еще и доныне дает о себе знать.
Вертикальное насаждение и реформирование православия с благими намерениями не сделало русский народ «глубоко религиозным», как считали сменяющие друг друга монархии, а напротив – привело к тому, что вынуждены были признать и деятели церкви, и видные писатели: «русский народ ничего не понимает в своей религии». Вспомним, как Белинский в приснопамятном «Письме к Гоголю» рвал и метал: «По-вашему, русский народ самый религиозный в мире: ложь! Основа религиозности есть… благоволение, страх Божий! А русский человек произносит имя Божие, почесывая себе задницу. Он говорит об образе: годится – молиться, а не годится – горшки покрывать». Список народных поговорок вроде «хоть и три попа, а заросла в церковь тропа» или «поп, что клоп: тоже людскую кровь пьет» – удручающе обширен (см. «Словарь…» В.И.Даля).
В 1917 году, после падения монархии, Россию взял в свои руки Владимир Второй – Ульянов-Ленин. В кратчайший исторический срок (Ленин находился у власти чуть более 6 календарных лет) произошло «перекрещивание» Владимирской Руси как страны многовекового христианства в страну воинствующего атеизма, оголтелого безбожия.
В данном случае можно говорить о зеркальном антиподе деяния князя Владимира Святославовича – вертикальном насаждении язычества в масштабах целого государства. Конечно, и оно встретило сопротивление, аналогичное тому, что преодолевал князь, крестивший Русь, но подавлялось уже бесчеловечными большевистскими средствами. Тех, кто не желал «перекрещиваться», гнали по этапам и тюрьмам, расстреливали в застенках НКВД, гноили в лагерях. Большинство же «народа-богоносца», вчерашние прихожане, крушили храмы, сбрасывали колокола, изымали церковные ценности, глумливо заглядывали во вскрытые комиссарами мощи… Ничего не напоминает этот шустрый переход из одного состояния в другое? Да конечно же, древний иудейский клич «распни его, распни!» И здесь ответ на вопрос, к примеру, Владимира Солоухина, как можно было одному и тому же народу переродиться за считанные месяцы и годы из добропорядочных христиан в циничных безбожников. Да «по вере их» воздалось населению Владимирской Руси. И почти на три четверти ХХ столетия растянулось правление наследников Владимира Ильича, а сам он, подобно египетской мумии, как тотем непобедимого язычества, упокоился на Красной площади столицы Владимирской Руси в окружении православных куполов. «Доднесь тяготеет» это соседство над Россией. Особенно демонстративное в условиях православного ренессанса, наступившего с конца 80-х годов минувшего века, ставших одновременно эпохой махрового расцвета астрологии, ведичества, магов, колдунов, экстрасенсов и других языческих реалий и практик. Однако то самое соседство в нынешнем общественном мнении как будто перестало вызывать диссонанс веры и безверия, поскольку равновесие между ними сдвинулось (будем надеяться, окончательно) в сторону веры.
Тем более, что внутриполитическая обстановка в стране начала меняться с 2000 года с приходом к власти Владимира Третьего – Владимира Путина, ставшего президентом с легкой руки Бориса Ельцина, и как оказалось, на дальнюю перспективу. Как и его тезка-предшественник в 17-
ом, Путин возник «ниоткуда», из нижних слоев российского политического истеблишмента. Однако его вертикаль власти не ломала сложившийся государственный уклад и мировоззренческий вектор населения страны. Хотя в нынешней картине этой власти и переплетаются демократические черты с монархическими тенденциями. Под управлением Путина Владимирская Русь будет находиться по крайней мере до 2030 года. И тогда общее время руководства страной для Владимира Владимировича превзойдет по длительности таковое святого равноапостольного Владимира Святославовича, если отсчитывать начало Владимирской Руси от официального ее крещения в 988 году до кончины князя в 1015-ом. Как бы то ни было, Владимирская Русь продолжается здесь и сейчас, на наших глазах. Для исторической Владимирской земли в целом – от Владимира Крестителя, не минуя Владимира Ленина, до Владимира Путина – бытование тысячелетней Владимирской Руси имеет свои специфические признаки, я бы сказал, символы. Возможно, именно в ходе своей крестильной миссии князь Владимир Святославович заложил сторожевую крепость Владимир-на-Клязьме, дав ей промыслительно на будущее свое княжеское имя. В таком случае его внук Владимир Мономах поставил стены уже настоящего города.
Кто бы ни считал себя правым в споре об основателе города, он в любом случае носит имя одного из двух князей. Четыре владимирских губернатора в эпоху Российской Империи носили имя Владимир: Зарин (1851 – 1852), Анненков (1852 –1856), Струков (1866 –1875) и Крейтон (1914 –1917), ставший последним дореволюционным начальником губернии. Поразительная историческая симметрия устроила проводы советской власти на Владимирщине таким образом, что последним председателем Владимирского горисполкома оказался Владимир Кузин (1987–1990), последним председателем облисполкома – Владимир Долгов (1989 –1991), последним председателем областного совета народных депутатов – Владимир Калягин (1991 –1993), наконец, последним лидером областного обкома КПСС – Владимир Захаров (1990 –1991). А до них Владимир Второй, Ульянов-Ленин, в 1893 году «освятил» своим посещением город на Клязьме, хотя по пальцам одной руки можно перечислить те российские города, в которые по разным причинам заглядывал будущий вождь. Что касается действующего президента, то, согласно подсчетам СМИ, он посещал Владимир и Владимирскую область шесть раз. Заканчивая эти заметки, нельзя не сказать о том, что русское имя Владимир, вероятно, сложилось из древнегерманских корней walden
(владеть) и mehr (слава) и на славянской почве было переосмыслено как «владеющий миром». Возможно, придет на земном шаре время, оправдывающее в полной мере такое значение имени. Тогда смысл словосочетания «Владимирская Русь» может стать глобальным.
Валерий Скорбилин
